У каждого человека есть своя миссия в жизни, только большинство об этом не знает. Живут себе люди, трудятся, любят или ненавидят, рожают и воспитывают детей... И так изо дня в день: обычные дела, обычные переживания, обычные надежды на будущее... Правда, некоторые на каком-то этапе жизни вдруг останавливаются, словно споткнувшись обо что-то, и задают себе, в общем-то, сакраментальный вопрос: кто я и зачем живу? И тот, кто хоть раз в жизни задал себе этот вопрос, пусть даже не сразу ответив на него, незаметно для себя становится другим человеком. Рано или поздно перед ним откроется его Миссия, его Дело, которое больше, чем работа, больше, чем обычная ответственность, даже больше, чем жизнь, потому что тот, кто несет Миссию, оставляет после себя Память.

Вообще, именно в Чечне начала происходить та психологическая трансформация личности Олега Николаевича Алёхина, которая, в конце концов, привела его к пониманию того, что каждый человек в своей жизни должен, просто обязан, не только служить какому-либо делу, он должен нести Служение, выполнять на этой земле ему одному назначенную миссию.

Нет, он не говорил себе таких слов. Это, так сказать, формулировки. Он просто делал Жизнь по образу и подобию... Кого? А вот это большой вопрос, на который нет, да наверное, и не будет никогда однозначного ответа.

Как и все советские мальчики и девочки, рожденные в начале 60-х годов, Олег Алёхин был атеистом и комсомольцем – сыном офицера, атеиста и коммуниста. На войне он каждый день видел смерть, но воевать и ежеминутно смотреть в глаза Смерти – было его работой, выбранной осознанно. Ведь самые близкие и родные люди говорили ему: «Есть такая профессия – Родину защищать!». На войне он однажды понял, что защита Родины – это не только профессиональный, но и, прежде всего, нравственный, духовный долг.

Это случилось во время первой командировки в Чечню. Та ночь, а затем и следующий день словно ярким светом осветили и его прошлое, и его будущее, просветили его душу и в конце концов привели его к Вере в Бога.

Вот как сам Олег Николаевич рассказывает об этом в одном из интервью, данном два года назад:

- Во время первой командировки в Чечню мне было видение – не знаю, сон или явь. Ночью ко мне пришел Человек в белом, он взял меня за руку и повел над землей. Он показал мне то, что произошло на следующее утро. Мы идем в рейд, и должны переходить реку вброд. Он показал мне мины, заложенные в броды, всего мин было шесть. Я видел, как впереди едет на БТР мой любимец, молодой командир взвода Вася Чубенко, он мне как сын был, и взрывается. Это видение повторялось три раза. На следующее утро я вызвал к себе Чубенко и сказал ему, что он в рейд не пойдет, а вместо него пойду я. Но оказалось, что Чубенко все-таки ослушался и тайком от меня впрыгнул в другой БТР, уже на ходу. Мы подошли к той реке, которую я видел накануне ночью.

Я выслал вперед саперов. Они сняли на въезде из брода пять мин. Говорят мне: «Мы все облазили, чисто». А я им: «Нет, должна быть шестая мина». Выслал саперов еще раз. Действительно, нашли еще одну мину, она была замаскирована под сплюснутым ведром. Потом все было, как в моем видении. Мы перешли брод, на выходе из реки попали в засаду, на моем БТР заклинило пулемет, я был ранен и контужен. Человек в белом пришел ко мне во сне еще раз. Это было в госпитале. Он взял с меня обещание принять крещение в Православном храме. Когда я уже работал в кадетском корпусе, нам подарили книгу с репродукциями икон. Там-то я и нашел Его, Человека в белом. Под изображением стояла подпись: «Иисус-Воин».

В то время Игорь Николаевич часто думал о том, почему именно ему было такое видение? Он раз за разом задавал себе этот вопрос, а ответ пришел тогда, когда он, сам того не подозревая, уже нес свою Миссию.

Предложение возглавить вновь организованный социальный приют «Красносельский» было для него полной неожиданностью. Одно дело – воспитывать мальчиков, которые, поступая в кадетский корпус, знают, что от них потребуют дисциплины, напряжения физических и духовных сил, знают, что это необходимо, чтобы вырасти настоящими мужчинами, успешными людьми. И совсем другое дело – беспризорники. Ведь приюты создаются именно для них – детей без семьи (не обязательно сирот, без дома, без надежд, без нравственных правил). Этот список с частицей «без» можно продолжать почти бесконечно. И для того, чтобы просто привести этих детей «в чувство» - «отмыть от улицы», подлечить, внушить им мысль о том, что есть кто-то, кто готов о них заботиться, что есть люди, которым они могут довериться, для всего этого приюту дается всего три месяца. За это время милиция и социальные службы находят родителей, часто непутевых, но еще не лишенных родительских прав. А если таковых не обнаруживается, детей направляют в детские дома и интернаты. Все это Алехин, конечно, знал.

Решение принимал очень трудно. Вспоминал своих солдат, которые и через много лет после службы пишут ему письма, многие из них попадали в армию из детдомов, многие были просто беспризорниками и оторвышами. Он когда-то сделал из них солдат, защитников Родины, а потом жизнь показала, что они стали и достойными членами общества. В те дни, я думаю, не раз перед ним возникал образ Иисуса-Воина. Ведь чтобы взвалить на себя такую ношу, для того чтобы приют стал действительно приютом, теплым домом, где отогреваются детские сердца, где нарождается доверие к людям и Богу, нужно было огромное мужество и осознание своей миссии.

«Переменный контингент» - это дети с привокзальных площадей, из канализационных колодцев и заброшенных трущоб, это юные наркоманы и токсикоманы, это воришки и попрошайки, это малолетние проститутки и начинающие бандиты...

А что же он, подполковник запаса и директор социального приюта «Красносельский» Олег Николаевич Алёхин, думает об этом самом «переменном контингенте», заботу о котором ему поручили два года назад?

- Об этих детях нужно заботиться. Не жалеть их, а уважать и любить Да, уважать и любить того будущего человека, который есть, живет в беспризорнике – пусть под слоем коросты, которой покрыты его тело и душа. Что скрывать, мне их жалко, но этой жалости дети не должны видеть. Им нужно говорить о том, что они сильные ребята и вырастут настоящими мужчинами. Если ребенку говорить, что он бедный-несчастный, он таким на всю жизнь и останется. Ласка, конечно, тоже нужна, но, если ребенка только ласкать, он становится эгоистом, у него вырабатывается потребительское отношение к другим людям. Моя задача добиться, чтобы они могли – захотели! – сами зарабатывать на жизнь себе и своей будущей семье. Многие из них воровали, имели по 10 тысяч в день и спускали эти деньги моментально. А когда они научатся зарабатывать первую трудовую копейку, они, как это всегда и бывает, будут эти деньги ценить и уважать. А стало быть, они будут ценить и уважать чужой труд, понимать, что чужая трудовая копейка неприкосновенна... Нет, этим детям нужна не жалость. Они нуждаются в Милосердии. Это другое. Это уважение, любовь, умение прощать. В разведке, на войне, я строил свои отношения с солдатами, как в семье. Я относился к ним, как к своим детям, поставленным жизнью в экстремальные условия. И они ко мне относились как к отцу. Не вижу причин для того, чтобы также, по-отцовски, не относиться к нашим ребятам из приюта. Да и все взрослые в нашем коллективе стараются, пусть на короткий срок на три месяца, но стать для этих ребят близкими, родными людьми. Строгими, требовательными, но и любящими, заботливыми, умеющими прощать. В таких учреждениях, как наше, других взрослых – воспитателей и обслуживающего персонала – быть не должно. Мы постоянно учимся. Приют сотрудничает с кафедрой психологии РГГУ и с фондом им. Выгодского, где подбирают психологов для работы с нашими детьми и персоналом...

Правда, все в коллективе понимают, что три месяца – слишком короткий срок, чтобы изменить сознание ребенка. Конечно, за это время можно научить его самоуважению, посеять в его душе зерно, из которого вырастет чувство собственного достоинства. И это хорошо. Но вот чтобы воспитать самодостаточную, полноценную личность – нужны другие сроки и другой статус воспитательного учреждения. Вместе с педагогическим коллективом и многочисленными добровольными помощниками, среди которых военные, священнослужители, артисты, депутаты, бизнесмены, Алёхин пытается превратить временное пристанище обездоленных детей в полноценный государственный социально-реабилитационный центр с военно-патриотической направленностью. Затея непростая. У нее есть горячие поклонники и ярые противники. И все-таки думается директор приюта «Красносельский» прав.

Алёхин помнит практически всех детей, которых опекал в последние два года. Есть среди них и «возвращенцы». Олег Николаевич говорит:

- Я считаю, что, если ребенок сбежал из семьи или интерната и не хочет туда возвращаться, не нужно его туда силком тащить, он все равно сбежит.

В государственном военно-патриотическом центре на базе нашего приюта, идею создания которого мы всеми силами стремимся проводить в жизнь, будет группа длительного пребывания и группа дневного пребывания. Это чтобы дети, все же захотевшие вернуться в семью, могли приходить к нам на занятия. Мы представляем свою работу примерно так: кроме обычной, так сказать, плановой воспитательной работы, кружков по интересам, развивающих занятий, мы будем приглашать ветеранов, сотрудничать с воинскими частями, такими, как «Витязь» или спецназ. Военно-патриотическое воспитание нужно построить в форме игры. У детей будет форма, свои отличительные береты, символика, ордена, которые еще нужно заслужить.

Если наши воспитанники пожелают, то смогут, отучившись у нас до 18 лет, сразу пойти на службу по контракту (мы ведем сейчас переговоры о том, чтобы нам дали такую возможность). И тогда у них будет специальность, крыша над головой, они смогут зарабатывать неплохие деньги, кормить свои семьи. А отслужив по контракту, они сами решат, оставаться им на службе или на гражданке работать по специальности, полученной в армии.

Те же, кто не собирается быть военными, будут просто здоровыми, хорошо организованными людьми, готовыми к поступлению в вузы, к работе по призванию. Уже сейчас у нас есть театральная и музыкальная студии, гончарная и художественная мастерские, есть даже своя студия звукозаписи. Наши дети сняли несколько автобиографических фильмов...

Алёхин и его соратники считают: самое главное, чтобы эти дети, не раз обманутые взрослыми, поверили в своих воспитателей, в доброе жизненное начало, доверились им. И если общий язык будет найден, общие цели определены, эти ребята уже никогда не подведут уважаемого ими человека. Надо относиться к ним так же, как к собственным детям – справедливо. И любить их. Ребенка обмануть нельзя, он сразу чувствует фальшь. Вот потому и надо быть Людьми. И не только на работе, а вообще в жизни.

Гаврилова Т. Теплый Дом для тех, у кого нет дома [Текст] / Т. Гаврилова; ГБУ «Московская служба психологической помощи населению» // Психология для жизни. – 2006. - № 2.